Симодский трактат (1855)

В конце XVIII и начале XIX веков Россия дважды делала попытки установить дипломатические отношения с Японией. Но обе дипломатические миссии А. Лаксмана в 1792–1793 гг. и Н. П. Резанова в 1804–1805 гг. закончились провалом. Это на время заставило российские правящие круги отказаться от активности на Дальнем Востоке. Отечественная война 1812 г., польское восстание 1831 г., вмешательство России в турецко-египетский конфликт 1833 г., восстание на Кавказе, начавшееся в 1834 г., волна революционных движений в Западной Европе также способствовали инертности дальневосточной политики России. Однако международная ситуация в северо-западной части тихоокеанского региона наталкивала на иные решения. Активизация Англии, Франции, Америки в этой части Тихого океана грозила потерей Камчатки, берегов Амура, Сахалина. В августе 1842 г. было подписано торговое соглашение между Англией и Китаем, которое нанесло серьёзный урон кяхтинской торговле России, так как доставка китайского чая в Европу на английских кораблях оказалась дешевле, чем по суше через Иркутск. Это дало серьёзный толчок правительству к активизации с дальневосточными делами. Географические открытия Г. И. Невельского и энергичные действия генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Н. Муравьёва убедили Николая I принять меры к укреплению позиций России на Тихом океане, добиться открытия портов Китая и Японии для русских судов. Причём решающим аргументом стал остров Сахалин, который теперь стал рассматриваться как естественная граница Приморья, ключ к устью Амура и оплот обороны всего Дальнего Востока. В 1852 г. было сформировано посольство в Японию во главе с послом вице-адмиралом, генерал-адъютантом Е. В. Путятиным для установления с Японией торговых и дипломатических отношений. Эскадра вице-адмирала Е. В. Путятина состояла из четырёх кораблей: фрегата «Паллада», винтовой шхуны «Восток», корвета «Оливуца» и судна Российско-Американской компании «Князь Меншиков». 9 августа 1853 г. эскадра после долгого плавания прибыла в японский порт Нагасаки. Начались длительные переговоры с японской стороной, растянувшиеся на полтора года. Два первых свидания, 31 декабря 1853 г. и 3 января 1854 г., прошли в размене учтивостей и «изъявлениях дружбы». Японцы ссылались на то, что по обычаям их страны первые свидания должны ограничиваться личными знакомствами. Ещё состоялось восемь встреч (4, 6, 8, 10, 12, 14, 20, 23 января). 4 января Путятину был вручён ответ Верховного совета. В нём японская сторона соглашалась обсудить вопрос о границах, но только после детального изучения карт и документов о Курильских островах и Сахалине. В своём отчёте Путятин писал: «… мы отложили переговоры о границах до нового свидания в заливе Анива, куда полномочные и я намеревались прибыть в начале весны». 24 января 1854 г. русская эскадра покинула Нагасаки. За полгода русскому послу удалось убедить японское правительство в мирных намерениях России и добиться согласия на дальнейшие переговоры об открытии японских портов, установлении торговых отношений и пограничном разграничении. Мирные действия и уважительное поведение русского посла резко контрастировали с военными угрозами американской эскадры коммодора Перри, который добивался того же от японского правительства. За время отсутствия эскадры Е. В. Путятина в Японии произошли кардинальные события. В районе Канагава (в 8 милях от Эдо), под прицелом объединённой американской эскадры Перри и Рингольда из девяти кораблей с 250 орудиями, был подписан японо-американский «Договор о мире и дружбе», или Канагавский договор. Договор предусматривал открытие для американских судов портов Симода и Хакодате с правом свободного пребывания американцев в открытых портах, обменную торговлю с американцами, а также предоставление США статуса наиболее благоприятствуемой нации. Снова в Японию Е. В. Путятин отправился 3 октября 1854 г. на фрегате «Диана», который заменил изрядно потрёпанный фрегат «Паллада». 10 декабря в Симода в храме Фукусэндзи переговоры возобновились. Путятин повторил основные положения проекта договора, предложенного Россией. 11–23 декабря успешно начавшиеся переговоры были прерваны страшным природным катаклизмом. После землетрясения на Симода обрушилось страшное цунами, полностью уничтожившее город. Разгул стихии продолжался до 16 часов. Все здания в Симода были уничтожены. Остались целыми несколько храмов. Был основательно разрушен и фрегат «Диана». 26 января (7 февраля) 1855 г. в Симода в буддийском храме Гёкусэндзи был подписан первый русско-японский трактат. Между Россией и Японией устанавливались дипломатические отношения, подданные одной из сторон получали защиту на территории другой, и они получали неприкосновенность своей собственности. Граница на Курильских островах устанавливалась между Урупом и Итурупом. Для русских судов открывались порты Хакодате, Нагасаки, Симода, в которых допускались торговые сделки русских, но в ограниченных размерах и под контролем японских чиновников. Было разрешено с 1856 г. пребывание русского консула в одном из открытых портов и предоставлено русским право экстерриториальности. Россия получала права наибольшего благоприятствования. Вопрос о принадлежности Сахалина представители японской стороны, как и Путятин, решили отложить на будущее. Компромисс в виде формулы «как было до сего времени» устраивал по разным причинам обе стороны. Понадобилось ещё двадцать лет дипломатической работы, чтобы разрешить эту ключевую формулу для решения сахалинского вопроса. Возвращение русских моряков, лишившихся фрегата «Диана», из Японии прошло в три этапа. Первая партия, 150 матросов и 8 офицеров во главе с капитан-лейтенантом С. С. Лесовским, отправилась на зафрахтованной шхуне за огромные по тем временам деньги, 6 тысяч долларов, в Петропавловск. Для отправки второй партии решили самостоятельно строить судно. Строили вместе с японскими рабочими, которые оказались хорошими плотниками и кузнецами. Построенную шхуну назвали «Хеда». На ней Е. В. Путятин со второй партией моряков, насчитывавшей 47 человек, 10 мая благополучно прибыл в Петропавловск. Строительство «Хеды» положило начало современному японскому судостроению. Всего по образцу Хеды» в 50-х годах XIX в. в Японии на воду было спущено шесть кораблей. Третья партия моряков покинула страну 2 июля 1855 г. на бриге «Грета». Им повезло меньше всего. 20 июля английский военный корабль «Баракота» захватил бриг у северного Сахалина и взял русских моряков в плен. Они были отправлены в Гонконг и вернулись на родину только после заключения Парижского мира в 1856 г. Общим мнением русского правительства и общественности явилось признание важности и значимости заключённого договора для будущего России. Сам Е. В. Путятин очень хорошо понимал значение Симодского трактата. «После неоднократных и тщетных в прежнее время попыток нашего правительства, – писал он, – совершилось заключение трактата о торговых и дружественных сношениях с Японией, которое при возрастающем развитии торгового мореплавания в нашем отечестве, при нынешнем распространении нашего народонаселения по берегам Восточного океана и соприкосновении российских границ с японскими, несомненно, поведёт к самым благим последствиям для поддержания обоих государств». 6 августа 1855 г. Симодский трактат был ратифицирован. Обмен ратификационными грамотами состоялся 25 ноября 1856 г. В торжественной обстановке российский уполномоченный капитан первого ранга К. Н. Посьет вмеcте с грамотой передал японским уполномоченным 52 пушки с фрегата «Диана» и научные приборы корабля, а также шхуну «Хеда», на которой российский флаг был заменён японским. В российско-японских отношениях наступал новый этап и новый этап противостояния в сахалинском вопросе.

 Автор статьи: В. М. Латышев – историк, заслуженный работник культуры РФ.